Начало новой жизни

Понедельник, 22 декабря 2008 года я, вероятно, не забyду никогда в жизни. в этот день Германия (или Жизнь?) преподнесет мне очередной "сюрприз". Но об этом я пока еще ничего не знаю.

Утро было просто потрясающим. Такого утра я не помню за всю свою жизнь. В 6.30, а не как обычно в 6.00, потому что у сына уже начались каникулы и можно было позволить себе поспать лишние полчаса, я просто выпорхнула из постели: я была наполнена до верху счастьем - ведь это был мой последний рабочий день за долгие 5 месяцев борьбы, вечного стресса, обучения новой жизни в Германии, получения прав на вождение автомобиля, постоянного обновления "базы данных" в моей голове, полного апгрейда, получения новой информации каждый Божий день и еще много чего! Вообще-то, правильные немцы взяли бы отпуск уже с понедельника и тогда он получился бы немного удлиненный, с пятницы, но, меня, как обычно, душила жаба (оказывается, она и за отпускные дни тоже душит), и я решила оставить побольше дней на потом: мне очень хотелось в отпуск, на море. В общем и целом, в понедельник мне предстояло отработать последний день и адью! почти две недели праздников и балдежа! Я обратила внимание, что я даже как-то двигаться начала по квартире странно: я летала! Я просто не могла собрать свой рот, губы то и дело разъезжались в улыбке. В какой-то момент я все-таки призадумалась о таких невероятных изменениях в своем поведении и поняла: отпуск! Это он так радует меня, так вдохновляет на "полеты" по кухне при сборах на работу.

Каким образом я доехала на работу, я сейчас уже и не помню, вероятно, тоже "летела". На работе мои полеты не прекращались ни на секунду. Мне было так радостно, что я зачем то всем сотрудникам по скайпу периодически сообщала, что я с завтрашнего дня в отпуске! работать совсем не хотелось. Некоторое время до этого я решила подарить самой себе ноутбук. Так вот, мы с коллегами в тот день только и делали, что втихаря от шефов пересылали друг другу ссылки с ноутами: какой дороже, какой лучше, где лучше купить и т.д. Коллега-немец периодически выбегал из своего кабинета и нес какие-нибудь новости об очередном ноуте, рассказывал, как у них празднуют Рождество, удивлялся, что мы приготовили сыну только один подарок, делился со мной кому, сколько и что он приготовил в подарок, какого и где гуся он купил и что будет из него готовить, в какой теме он украсил в этом году елку, где, сколько и какие украшения у него висят и сколько он заплатит за свет в этом месяце и как вообще принято отмечать этот праздник. У меня от радости предстоящего отпуска захватывал дух и все плыло розовыми кругами перед глазами. От его рассказов хотелось скупить хотя бы часть всех магазинов и разукрасить свою квартиру не худшим образом. В этот день у меня был еще один праздник: должен был приехать мой племянник. Я уже все распланировала: я не иду на обед, для чего прихватила с собой бутерброды, а зато ухожу на час раньше с работы. Планов было море! Утром вытащила мяскО из морозилки, думала, эх! приду домой, поставлю что-нибудь готовить, да и поеду за племянником на вокзал в Лейпциг. Шеф не высказал никакого протеста на мое пожелание остаться без обеда и уйти пораньше. Тем более, что нашелся его пиджак, забытый в поезде и как раз я могла бы его забрать на вокзале.

День клонился к концу, я уже доделывала какие-то дела, торопясь уйти, как всегда, не то, что вовремя, но хотя бы не позднее 15 минут намеченного времени. В приниципе, все шло гладко. В какой-то момент меня очень смутил слишком долгий разговор за закрытыми дверями шефа с коллегой-украинцем . Все- таки не зря женская интуиция удостаивается чести в особом доверии к ней: когда двери открылись, коллега сообщил, что он уволился. САМ!!! Здесь это равноценно самоубийству! Мне, конечно, срочно стало жаль, что мне теперь не с кем будет ходить на обед и не у кого спрашивать какие-то технические термины. Хотя с другой стороны, у этого дела были и +: мы не всегда с ним ладили и общение с ним меня очень напрягало.

Коротко до намеченного времени мне надо было что-то сообщить шефу, он вдруг вскочил и стал что-то мне гооврить, из чего я только поняла, что надо бы взять бумажку и ручку - вероятно придется что-то записывать. То, о чем он стал говорить, даже как-то не сразу дошло до моего сознания. О чем он гооврит, к чему клонит? В следущие несколько мгновений стало понятно, что ВСЕ в этом бюро с 1 февраля уволены! И он хотел бы, чтобы я сама себе написала характеристику и он перечисляет то, какие пункты надо бы отметить, а я машинально все это пишу. У меня не было эмоций. Никаких. Я пока еще ничего не осознала. Я не поняла еще, что компьютер может оказаться не совсем нужной покупкой, что, вероятно, отменится еще не запланированная, но такая желанная поездка на море; что от заказанного у Ольги в каталоге пальто придется отказаться... Это все придет позже. Вместе с осознанием того, что такое для меня жизнь в Германии без работы. В принципе, меня пугала не сколько жизнь без работы, сколько «домосидение». Мой шеф очень извинялся, что устроил такой "веселый" праздник Рождества, но сделать он это должен. Небольшое отступление о правилах: дело в том, что при подписании контракта, такие вещи, как увольнение оговариваются очень строго и четко. В период испытательного срока обе стороны могут отказаться от услуг друг друга без объяснения причины за неделю. После успешно пройденного испытательного срока - за 4 недели с указанием причины. Если у нас принято уходить по собственному желанию, то здесь, уходя сам, ты лишаешься пособия по безработице! Поэтому тебя должны уволить, тогда ты его получишь. Причем, тоже с оговоркой: в случае, если ты прорабол 12 месяцев, ты получаешь пособие 6 месяцев, если 24 месяца, то в течение года. Эти месяцы можно наработать с небольшими перерывами, главное, чтобы было накоплено их нужное количество.
Сказать, что у меня ушла земля из-под ног, или небо упало на землю, что я потеряла всякий ориентир, значит просто соврать. Как ни странно, ничего этого не было. Была немного растерянность. Я просто глупо улыбалась и так и не верила до конца в сказанное. Я просто не верила в то, что он мне говорит. Честно говоря, я была в каком-то смысле уверена, что меня не уволят. Не то, чтобы я такой безупречный работник. Наоборот, я бы сказала, что я очень медленно все делаю, мне требуется времени раза в 2 больше, чем простому немцу и раз в 5 больше, чем обученной немецкой секретарше. Просто, мы столько всего прошли вместе: мой шеф оказался на редкость лояльным человеком, он терпел мои круглые глаза, частенько полные непонимания того, что он просит, он терпеливо мне повторял задания, следил, правильно ли я записала, отвечал на мои встречные вопросы. А как же русский язык? Он страшно влюблен во все "русское", пытается найти там контракты, мне приходится часто общаться с Россией или Украиной. И вдруг...
От шефа я вышла, как выплыла. Села за комп и первым делом написала сообщение в скайпе коллеге - "меня уволили". Работа больше не шла совсем, время уже потихоньку стало переваливать за... Я была страшно расстроена тем фактом, что в тот день я ни волков не накормила, ни овец не сберегла: и без обеда осталась и домой, как я могла догадаться, придется уйти как обычно. Надо все-таки дать ему должное – настроение он мне все равно подпортил. Естественно, ехать домой, "летать" по квартире больше не хотелось. Я даже не знаю, чего мне хотелось. Ничего. Я старательно прислушивалась к своей новооткрытой приятельнице-советчице, под именем "моя женская интуиция". Она упорно молчала. Она не издавала ни единого движения-колебания, чем выводила меня из себя. А раз она молчит, значит, все будет хорошо. Но меня это почему -то раздражало в тот момент. Что же может быть хорошего от увольнения?
В таком непонятном раздраженно-глуповато-спокойном состоянии я забрала сына и мужа и мы поехали за племянником на вокзал. Понятно, что все планы по очищению магазинных полок интуитивно все равно предполагалось приостановить. И как-то стало даже не совесм понятным, а зачем собственно, мне нужен был этот выходной во вторник???!!! Если до этого мой список закупок не мог уместиться на одном листе и мои желания с диким напором требовали кошелек привести их тот час в исполнение, то к концу того дня все-таки все потеряло смысл. Все настолько смешалось в голове, как в Бородино «кони, люди...». Теперь на первое место вышли совсем другие задачи: нужно в трехдневный срок или придти самому лично на биржу труда, или позвонить и сообщить об увольнении. Таков закон.
Последующие дни я никак не могла понять, что происходит: спишь, сколько хочешь, не надо вскакивать, ставить чайник, будить сына, нервно смотреть на часы, подгонять бедного ребенка... И я в друг в какой-то момент оглянулась назад, почти на 5 месяцев: я сравнивала себя с влетевшим точным ударом в ворота, футбольным мячом. В ворота, под названием "новый этап моей жизни". А потом начались удары, пинки, пасы, передачи, гоняние по всему полю. Я оглянулась назад и вспомнила свой первый рабочий день. Что нужно было иметь в мыслях, так желая устроиться на работу в чужой стране, с чужим языком, которым, как оказалось по приезду, я толком не владела, несмотря на все свои сертификаты и полные краха попытки говорить с мужем по-немецки? В стране с чужим менталитетом, с чужим укладом жизни, с чужими правилами? Какое дикое желание заставило меня тогда искать и найти работу? Какую одержимость и готовность пройти через все неизведанное и какое отсутствие страха? В какие рамки я сама себя тогда загнала? Что делает русский, поляк, вьетнамец и т.д., приехав сюда? Или идет учится, или получает пособие и «чернит» (работает по-черному). Если сразу на работу, то мыть или полы, или туалеты. Я закрыла перед собой эту дверь сама и выбрала совершенно другой путь. У меня до сих что-то каменеет моментально внутри, когда я вспоминаю время первых шагов на работе. А что, скажите, нужно было иметь в голове моему шефу, взяв меня на работу? Меня, три месяца назад приехавшую в совершенно новую среду с новым, непонятным мне укладом жизни? Было бы нормально об этом думать, если бы я была бы каким-нибудь спецом, профи в своем деле, с безупречным образованием, за спиной которого работодатели стоят в очереди, наперебой выкрикивая цифры с энным количеством нулей, которые они готовы выложить, мечтая заполучить меня-спеца любой ценой. Но я... Единственное, что я могла предложить и на что я, собственно, и делала ставку, были языки. Это было все мое богатство, которым я владела на тот момент, и то с большой оговоркой: ЯЗЫКИ – громко сказано. Сказать правильнее – русский язык. У меня не было и до сих пор нет ни заверенного здесь моего диплома, ни одного сертификата хоть каких-нибудь мало-мальски паршивеньких, но местных, курсов! Все, что у меня было более или менее связывающее меня с Германией – характеристика от Коммерцбанка и сертификат Гете института. Ведь я не умела даже письма обыкновенного отправить!!! Это я сейчас могу, только взглянув на качество бумаги и количество листов, определить, какую марку клеить. А тогда? Мне и в голову мысль не могла придти, что до 20г одна марка, до 50г – другая марка, что на большой и маленькие конверты клеятся тоже абсолютно разные марки и т.д.!!! Я смотрела на кухонные весы на своем рабочем столе и ухмылялась: зачем весы секретарю???!!! Здесь на секретаря учатся 2 (!) года и полгода проходят практику, а я?! Только три меясца в чужой стране, это был мой весь багаж! Так что, не спрашивайте меня, как устроиться на работу в Германии, я вам в этом деле не помощник. Если я скажу, что мне помогло ТОЛЬКО мое страстное желание, уверенность и отсутствие страха, мне никто, вероятно, не поверит. Но это, действительно, так!
Я помню, что когда звонил телефон, мой язык незамедлительно превращался в "подошву" - шницель, подаваемый в советских ресторанах. Он просто никак и никуда не хотел ворочаться. Мне хотелось его вынуть и отбить как следует его об край стола для придания ему мягкости! Лишь бы он не был таким неповоротливым и тяжелым. У меня падало что-то внутри, когда я слышала этот назойливый телефонный трезвон, хотя я с телефоном на короткой ноге. Я начинала срочно судорожно сглатывать слюну. У меня кругом лежали бесконечные листочки, на которые я мгновенно записывала какие то обрывки фраз, слов, словом то, что слышала и что могла разобрать. И я ведь их не выкидывала, хотя там уже и писать то было негде: боялась расстаться с какой-то хоть мало-мальски полезной информацией. С их помощью я училась на ходу, налету схватывая слова, составляя письма при помощи коллег, между делом постоянно узнавая что-то новое. Я помню, как шефиня периодически затаскивала меня в комнату переговоров и заставляла меня, как попугая, правильно по слогам произность Ар-хи-тек-тур-ное бюро, пытаясь вибить из меня перекатное немецкое "р"! Я помню, как ужас леденил мне душу от страха, что мне сейчас дадут новое задание. Да, да, оказывается душу леденить могут не только фильмы Хичкока! Я помню, как молилась каждое утро, сидя в машине, чтобы сегодня не открывались двери кабинетов шефов. Я симоронничала, я вспоминала все прочитанные мной книги по психологии, все задания по волшебству; я посылала им все известные мне земные блага, лишь бы только еще один день прошел без новых заданий, лишь бы только закончился еще один день... И что самое главное, это работало!!! Когда мне было совсем худо и совсем не хотелось новых заданий, от которых я просто столбенела и теряла почву под ногами, от моих молитв и всякой всячины двери действительно не открывались!!! Я помню бесконечные задания моей шефини, которая, как оказалось, сама не знала, что она от меня хочет. Уж так получилось, что я почти всегда начинала работу в новых проектах с нуля. И заканчивала их сама же. Раз мне пришлось перенимать дела, но я все время подглядывала в оформленные документы, «слизывая» с них и этим спасалась. А тут... Мало того, что, как мне обещали при подписании контракта, что меня введет бывшая секретарша в курс дела, она оказалсь именно в это время в отпуске, так и еще такое ощущение было, что фирма и не существовала 14 лет до моего прихода: было много нового, оформляли новые документы, делали новые таблицы, расписывали приходящие накладные и распечатки банка о снятых деньгах с карточек. Я бежала всякий раз к шефине с вопросом, который я даже толком не могла сформулировать из-за отсутствия опыта: я не всегда даже понимала, что от меня требуется. Но шефиня в ответ только шипела и указывала мне на дверь. Я помню пачками приходящую почту, среди которой я едва могла отличить рекламу от нужных писем, прилагая все свои способности, навыки, знания и опыт. Это я сейчас могу выкидывать спокойно рекламу, а тогда то я толком не понимала, что предлагает реклама, чем занимается наше бюро и нужно ли нам это вообще! Постоянно приходили какие-то посылки, каталоги. Я таращилась на все это и мне не у кого было спросить. что бы это все значило и что с этим всем делать?! Шефиня мне запретила открывать конверты с распечатками личных счетов, но откуда я знала в каких конвертах они лежат и как они вообще даже выглядят, если у нас никогда не приходило никаких банковских распечаток в жизни?! Я слышала, как в соседней комнате хихикают сотрудницы офиса, молоденькие девушки надо мной: им было весело... Я помню, как позвонил наш контрактодатель и что-то очнеь долго мне объяснял. В какой-то момент я просто перестала вникать, потому что из всех "ругательских" слов я не встретила ни одного знакомого. В конце разговора, он, как бы поняв, что на другом конце провода его не очнеь хорошо понимают, спросил: "Вы можете это для меня сделать, или только Ваш шеф?" Я так радостно закивала головой, как будто он мог это увидеть через провода, находясь в другом конце Германии. Я помню, как боялась ошибиться, когда речь шла о бесконечных заказах он-лайн. Он много ездил и я каждый раз переживала маленький стресс, пока он благополучно улетит, а потом благополучно прилетит: я еще не очень доверяла этим распечатанным на принтере офиса билетам на самолет, купленным он-лайн. Я помню, как покрылась вся тонкой коркой льда, а потом просто рассыпалась на мелкие кусочки, когда узнала, что у моих шефов есть еще и побочный бизнес: они сдают квартиры в аренду и сами осуществляют управление. Я совершенно не была готова к такого рода лексике: бесконечные звонки, что у кого то засорило канализационую трубу в ванной, у кого-то прорвало туалет и все содержимое теперь вываливается наружу, у кого-то что-то случилось с плитой, кому-то в стенку при ремонте крыши вкрутили шуруп и теперь уних течет вода... У меня до сих пор всегда открыт словарь, куда я в процессе разговора еще пытаюсь залезть, если понимаю, что какое-то ключевое слово мне показалось незнакомым. Даже разговарая с шефиней останавливаю ее и лезу в словарь, потом киваю голову и прошу ее продолжить. Эти бесконечные, наводящие ужас названия улиц, фамилии, имена... Я до сих пор даже не слушаю, когда они представляются. Это просто выше моих сил. Я переспрашиваю ВСЕГДА! Потом, после того, как они все скажут и я решу, что это важно знать шефу. А нет, значит и не переспрошу. Так его фамилия и останется тайной, покрытой мраком, в моем сознании. Иногда они просят или я прошу произнести что-либо по буквам и тут наступает кульминационный момент: до сих пор удивляюсь, как я смогла научиться говорить на языке, алфавита которого я так и не выучила!!! Был только вред и нервотрепка от побуквенного произношения! Я слышала нервозность на том конце провода от моих бесконечных вопросов: мне приходилось несколько раз переспрашивать или просто повторять, чтобы я точно знала о чем идет речь и потом донести до шефов. Когда звонок нужно было сдлеать самой, то я закрывалась в комнате, чтобы меня никто не слушал, мне было страшно и стыдно одновременно. Иногда люди реагировали доброжелательно, иногда раздраженно гооврили как бы сами себе: «Я не понимаю эту фрау!» Это был конец света, я понимала, что, даже если он сейчас положит недовольно трубку, мне все равно придется ему перезвонить и опять все досконально спрашивать. И я извинялась, пыталась сказать что-то шутливо-приятное, чтобы разрядить обстановку и продолжала дальше свои дурацкие расспросы! Шеф шел иногда мне на уступку и пытался иногда сам достроить фамилию, что-то сосредоточенно вспоминая и вытаскивая из своей памяти (он ездиет часто в Киев и мое положение может легко себе представить). Но моя шефиня требует всегда правильно названной фамилии, названия организации и вопроса, по которому звонят. Это, понятное дело, совсем не плохо. Но как это трудно!!! Шеф с шефиней общались очень не часто (а если и общались, то на повышенных тонах), он давал мне поручение, чтобы его жена узнала что-то у советника по налогам, или в банке. Она не хотела меня слушать и отделывалась фразой: «Вот позвоните и узнайте». Это был ужас! Я писала на листочке сначала текст, потом дрожащими руками, нервно сглатывая слюну, набирала номер телефона... И это все продолжалось ровно 5 месяцев! Это был сумасшедший бег по кругу: подъем , школа, дорога, работа, полная стресса, дома - вторая серия: проверка хотя бы дневника, еда на скорую руку, в 8 вечера отбой. Раковина, стол, плита - все, какие только есть поверхности - были завалены грязной посудой разного колибра: чашками, тарелками всех размеров, кастрюлями, мисками, ложками, вилками, всеми ножами. Я даже подумала с благодарностью в какой-то момент, что моя идея увеличить рабочую поверхность кухни так и потонула где-то во мраке желаний, иначе мне пришлось бы тогда не час тратить на разбор кухни, а два часа. И так 5 долгих месяцев, которые пролетели как один миг. Я жила как будто в режиме быстрой перемотки. Я представляла из себя на тот момент воду в реке, медленно превращающуюся в лед: на работе, как вода ночью при минусовой температуре, я леделена, а дома - днем при 0 градусах - не было ни малейшей возможности хотя бы начать оттаивать. И так я постепенно превращалась в ледяную глыбу. Сейчас, оглядываясь назад на то время, я бы сравнила бы его с черным клубком пряжи, намотанным в разных направлениях для придания ему правильной формы, с кое-где редко-редко встречающимися светлыми вкраплениями. Я уходила в темноту и возвращалась из темноты...
Но я делала все, что меня просили. Если не знала и коллеги не могли помочь, я звонила Ольге, я тащила весь этот груз домой, спрашивала у мужа. Если и они не могли помочь по какой-либо причине, я спрашивала. Я даже писала и спрашивала иногда и у вас! Спрашивала всех и вся, лишь бы только сделать! А главное, научиться самой. Я заставляла себя звонить и говорить. Я еще сейчас вижу, как моментально напрягаются взгляд и мышцы на лицах, иногда сразу «киснет» выражение лица, типа «еще одна иностранка!», когда я начинаю что-то говорить и спрашивать: на улице, в поезде, в магазине. Мне, понятно, не очень приятно и я бы с превеликим удовольствием размазала бы их физиономии по тротуару, но я собираю всю свою волю в кулак и повторяю еще и еще раз, пока меня не поймут и результат не будет получен.
Первые две недели я после работы еще каталась на машине, чтобы получить права. Я была усталая, голодная, у меня закладывало уши от недосыпа, что меня безумно раздражала, но я никак не могла понять в чем дело (это я потом установила уже причину), так мой учитель непременно каждый раз, не пропуская, закрывал окна в машине, включал кондиционер и... портил воздух. Я задыхалась от этой вони, нервничала, но ехала дальше: мне надо было во что бы то ни стало получить права, укладываясь в срок. Правда, на самом экзамене он видимо решил возместить все причиненные мне неудобства и всю дорогу болтал с экзаменатором. Как мне показалось, он его просто отвлекал, а сам втихаря делал рукой различные знаки. Так, она меня даже спас от заезда под знак, который я, естествено проглядела. Не укажи он мне его, я бы еще долго не увидела бы своих прав. Слова экзаменатора «Поздравляю, Вы сдали экзамен» подействовали на меня, как "Пли!" и я залилась слезами белуги. Все то эмоциональное стрессовое состояние вырвалось, наконец, через слезы. Бедный мой учитель, он, как и все мужчины, ничего толком не мог понять, не знал, что говорить и как себя вести. Я видела, как он неуклюже ерзал в кресле, дергал рычаг переключения скоростей и руль. Мне было ужасно стыдно, но я рыдала, что-то пытаясь сквозь слезы ему еще объяснить с и так не совсем ему понятным жутким акцентом.
Я не понимала раньше до конца значение слов «стресс». Зато здесь я нахлебалась этого стресса сполна. Лично моя работа в Ташкенте в общем и целом, оказывается, не была никаким боком похожа на стресс в здешнем его понимании. Самое главное то, что я разговаривала на языке своих родителей! Да и вообще, работа начиналась с чая, с обмена новостей коллег и т.д. Какие новости? какие коллеги? Я плюхалась в кресло, дрожащими руками разбирая забросанный за ночь стол заданиями от шефа и лед сковывал меня все дальше и дальше, все глубже и глубже проникая в меня. К тому же дома меня ждала Ира, убранная квартира, готовый обед, присмотренный и обласканный ребенок. А тут... Но как ни странно, мне не хотелось туда, в ту жизнь, она мне так надоела за эти годы! Иногда на работе так все достает, думаю, сейчас на обеде зайду в супермаркет и что-нибудь куплю. В итоге это превращается в пытку номер 2: кругом натыкаешься на людей, тележки, расставленные тут и там дополнительные контейнеры с товаром. Опять бегом, потому что во времени не укладываешься. Ну, а в самый последний момент тебя добивает касса. Пока ты выстоишь там очередь, все свое добро быстро на ленту и потом еще быстрее обратно в корзину накидаешь, уже скучаешь по стрессу на работе.
Я помню, как мне приходилось переводить бесконечные строительные и архитектурные термины, значение котороых я едва понимала. Я бегала к своему русскоговорящему коллеге, которому я была бесконечно рада. Но зато мой коллега не питал тех же чувств по отношению ко мне. У него был, по его словам, очень плохой опыт общения с «русскими», чего я бы не сказала о себе, если не считать только его. Он пытался как-то побольнее задеть, подковырнуть, был вечно недоволен. Вообще-то я его, конечно, понимаю, могу себе представить, как он был шокирован моей фразой буквально в первые же дни, что я в этом бюро надолго задерживаться не собираюсь, что мои планы лежат далеко отсюда. Он прожил здесь 9 долгих лет, наелся своего сполна. Я уходила от него вечно с чувством, что лучше бы я к нему не подходила. Спасибо моей многогиговой памяти, хранящей в своих бесконечных закоулках невероятное множество всевозможной информации, которая мне очень пригождалась даже тут и в строительных терминах! Случайно услышанные когда-то фразы, названия, слова нашли свое место в потаенных местечках и тихо приткнулись где-то в заброшенных закоулках моей памяти, ожидая своего часа, чтобы вылезти оттуда, отряхиваясь от пыли и других таких же завалявшихся и забытых за ненадобностью слов и выражений, и напомнить о себе.
Я умудрилась еще бегать на спорт два раза в неделю, один раз из которых выпадал на рабочий день. Я пулей мчалась домой, что-то спешно заталкивала в рот брыкающемуся ребенку, совала его в ванную, напяливала на него пижаму и пулей неслась на свои занятия гимнастикой для позвоночника. Крала у ребенка время. Но иначе не могла: я похудела на 7кг, мой позвоночник отказывался держаться и мне надо было срочно наращивать хотя бы мышечную массу. Насколько я гибкая морально, настолько мое тело - абсолютная противоположность. Когда я думаю о нем, то всегда представляю себе почему то свои конечности, сгибающиеся исключительно под прямым углом и никак более. Я в ташкенте раньше всегда мечтала о спорте, но всегда находила какие-нибудь отговорки: то брезговала, то не было тренера подходящего, то времени... Перед отъездом я пообещала сама себе, что в Германии обязательно займусь спортом. И так получилось, что я просто была вынуждена им заняться. У меня было пару часов в неделю на самовосстановление, на тишину и покой, на отсутствие стресса, где не было ни моего шефа, мчащегося мимо меня с таким ветерком, что сдувало порой бумажки на столе; не было моей вечно недовольной и кислой шефини; не было недоласканного ребенка, страдающего от недостатка маминого внимания и любви; не было больного мужа...Я сбегала и пряталась там от всего, чтобы немного побыть в одиночестве, ведь будучи человеком самодостаточным, энергию могла питать только находясь в уединении. Находясь тем не менее в окружении людей, я умудрялась их не видеть и не слышать, я принимала душ после занятий и растягивалась на лежаке в сауне, наслаждаясь тремя "Т": теплом, тишиной и темнотой, и это и были те самые восстановительные минуты, ради которых я туда и приходила.
Я завидовала всем немцам, потому что им не надо было учить язык. Потому что у них на работе был только один стресс, а уменя он получался в квадрате из-за языка. Я приходила домой и куда-то опять спешила: мне все хотелось сесть за домашнее задание – в последнее время постоянно училась чему-либо в Ташкенте. Я решила это желание использовать в нужных целях, пока оно было и стала заствлять себя смотреть ТВ (почему «заставлять»? Да потому что я просто НЕ смотрю телевизор, его для меня просто не существует!), чтобы получше понимать язык. Но вскоре мой муж завладел правом первенства на пульт управления телевизором и мне пришлось отступить...
... А с другой стороны вдруг оказалось, что быть уволенной имеет очень плюсов. Я радостно отдергивала руку от самого обычного классического чая, который я себе подобрала, проходя в супермаркете по чайному отделу с мыслью, что я могу теперь сэкономить 1,69 на нем (в нашем бюро есть только один опеределенный вид черного и один вид зеленого чая. Естественно, что каждый работник имеет свои предпочтения в чае, а бюро не может удовлетворить требования всех, и поэтому те, кто не пьет того, что предлагают здесь, приносят каждый свой с собой. Германия – страна не чайная, травяной сбор уних тоже катит как чай. Я всегда с таким кислым выражением смотрю как они с удовольствием прихлебывают, смакуя вкус, самый обыкновенный сбор трав! ); я думала, какое счастье, что не надо будет теперь ломать каждый день голову куда бы пойти пообедать и что именно поесть (ведь дял нас еда здесь совсем другая и иногда та бурда, которую смачно едят немцы, вызывает у меня не самые лучшие позывы – я вдобавок еще очень консервативна в еде); а самую большую радость уменя вызывала мысль, что я, наконец, начну потихоньку осваивать город. Вероятно, мне придется ездить много по городу на собеседования! Это была самая приятная мысль. Потому что меня страшно раздражает мое незнание города, что для меня означает вечную зависимость, которую я просто терпеть не могу. Я решила для себя, что буду ездить на собеседования на общественном транспорте: тогда я смогу лучше разглядеть и познакомиться с городом. Потому что сидя за рулем я совершенно не могу разглядывать город, мои глаза вращаются только по одному маршруту: дорога, зеркала, знаки, светофор, навигатор, скорость, опять дорога, зеркала, знаки, светофорр и т.д. Я же могу запоминать всякие мелочи и я была уверена, что мне это потом помогло бы здорово облегчить мое существование здесь! Я думала с радостью, что у меня появятся новые коллеги, будет новое общение и, наверняка, оно будет приятным. Мне было радостно, что я, наконец, отделаюсь от своей шефини, которая доводила меня не раз до слез и из-за которой мне не раз хотелось самой уволиться с этой работы, несмотря на все предупреждающие страсти о самоувольнении. Мне было приятно думать, что я больше никогда не услышу крика моего шефа на шефиню, наблюдать превращение его бесмыссленных глаз в глаза моего шефа каждый раз, когда мне нужно было задать ему вопрос – я видела, как его глаза наполняются смыслом, он как бы возвращается откуда-то «оттуда», где он только что был, поглощенный своими мыслями и идеями. С некоторого времени я уже перестала заходить к нему в кабинет, я стала задавать вопросы по скайпу.
Я была рада, что, наконец, выберу один день и пойду по магазинам. Ведь я за это время толком еще не пошаталась по магазинам. Все время в бегах, шнель-шнель-шнель. Идешь с Ником - слышишь беспрестанное «Мама, купи!», «Мама, я тоже такое хочу!», «Мама, смотри как красиво!», «Мама, а у ... тоже такое есть!» и тычет мне беспрестанно своими бесконечными игрушками под нос, которыми он от изобилия уже и не играет. Захожу в магазин, мне интересный, он начинает так хныкать, что удовольвстия нет никакого. Если идешь без Ника, то опять-таки думаешь, что он там один, или что ему нужно мое внимание и опять шнель-шнель-шнель и вылетаешь оттуда пулей и мчишься домой. А ездить туда надо, потому что в наших супермаркетах продают только яйца-хлеб-молоко... А тут Ник в школе, я без работы – лафа; я думала, я нахожусь по магазинам до отвала, хотя бы просто поглазеть что продают, а заодно и позаглядывать спокойно и с любопытством в тележки покупателей
Я благодарна увольнению, потому что он положил всему этому ужасу конец и я остановилась. Остановилась, чтобы осмотреться вокруг, посмотреть назад... Ведь если бы это не произошло, я бы так и неслась бы дальше, уходя все глубже и глубже в совершенно никому не нужные жертвы. Я рада, что, наконец, пришло время посмотреть по сторонам и оценить все происходящее. Посмотреть на себя со стороны: нервную, издерганную, раздраженную, недовольную, с кислой миной, готовую взорваться по любому поводу. Все-таки я за то, что все, что происходит в нашей жизни, происходит не просто так и нам дано это для исправления каких-то ошибок. Не уволь он меня тогда, я бы так и не остановилась, я бы потеряла ребенка (не в смысле физическом, а в смысле моральном), я бы не смогла, может, по достоинству оценить себя, я бы так и неслась дальше. Не совсем понятно только – куда.
Мне конечно, было немного грустно от того, что я вроде только-только вошла в колею, наконец-то разобралась в файлинговой системе этого офиса, знаю, где какой документ лежит, что я заказывала за последний месяц, сколько денег потратил мой шеф в очередной поездке в Киев; мне было немного грустно, что, вероятно, мой маршрут больше никогда не будет лежать этими сельскими дорогами, на которых я уже выучила каждую кочку; мне было немного грустно, что мои любимые переводы теперь будет переводить кто-нибудь другой. (если еще будет кому!) Где-то в глубине души я понимала, что мой шеф заварил страшную кашу с поиском контрактов и кто-то ее должен был доделывать. Там оставалась практикантка, молодая 20ти летняя девушка, пришедшая к нам сразу после школы. Мне надо было передать ей все дела, но я никак не могла понять, как я ей все это буду объяснять и поэтому оттягивала сознательно этот момент. Если человек никогда не работал вообще, а тем более секретарем, и даже толком еще не жил, то как? Я помню, как я входила в это все, но у меня был опыт, пусть хоть и «узбекский», но тем не менее, опыт и я могла иногда просто чисто интуитивно что-то найти. Мне, конечно, часто помогал еще и мой жизненный опыт. Мне было даже где-то жаль свою шефиню, что ей придется сейчас опять по новой все объяснять, нервничать, чтото требовать от новой девочки. Но это был их выбор и мне, в общем-то, было все равно. Честно говоря, и работать то в таком шапкозакидательском настроении было не особо охота. Я видела, как нервно реагирует наша новая практикантка то на наши слезы, то на мое объяснение, что куда нужно положить и как что нужно сделать, то просто на новую мою просьбу. Пишу я по-немецки пока еще не очень хорошо, и каждый раз дергала ее, чтобы она прочитала, «по-немецки» ли я написала? Я видела ее реакцию: она всегда как-то дергалась, ей было и самой то трудно! Ну, в общем, в тот день, когда я должна была наконец все начать объяснять, она уволилась. Сама. Без объяснения причины. Она, несмотря на отсутствие жизненного опыта, понимала, что все это не потянуть одной, совсем еще молоденькой и неопытной девушке. Я не могу сказать точно, что сыграло роковую роль в решении моего шефа, но (я все пытаюсь вспомнить, когда же это произошло) шеф, увидя у меня в руках мой ноут, с которым я пришла на работу, чтобы мой коллега там мне что-то доустановил, спросил, могу ли я из дома ему что-то переводить. Потом стал шептать, старательно прикрывая все двери, что он хотел бы меня взять на каких-то условиях, при которых биржа труда оплачивает часть моей зарплаты. Но у меня не было пока никакой возможности получать хоть копейку от биржы. Он стал копать дальше. Придумал очередную схему, которая тоже тогда стояла под большим вопросом, потом сказал, что хотел бы вообще вернуть меня обратно. Сейчас, правда, это уже решенный вопрос и меня опять вернули, хоть и при других условиях. Наверное, поэтому моя интуиция молчала, потому что она знала, что все будет именно так. Хотя, я бы предпочла поискать что-то другое – в тот момент я поняла, что это уже пережитый и перемолотый этап моей жизни. У меня не было опять никаких эмоций. Я все спрашивала: «Ну, ты рада, что ты без работы не осталась?» И сама себе отвечала: «Скажу сама себе честно – я не знаю. Я не знаю, хорошо это или плохо, рада я или нет». Но я знаю точно, что этот момент мне очень помог. Во-первых, моя шефиня. Она никак не могла угомониться, чему то продолжая меня все время поучать. Я все удивлялась: а зачем? Зачем, если я все равно через 5-7 дней ухожу? У меня первый раз за все это время появилось полнейшее безразличие и полное отсутствиеи эмоций на ее бесконечные недовольные реплики и действия. Я была так счастлива, что могу спокойно ответить ей что-то типа: «Да, задание уже давно выполнено, но у Вас не было времени и желания обсуждать это со мной». Я, наконец, научилась не брать близко к сердцу ее, простите, вонючее настроение и хуже того, нести его потом домой. Я вообще стала относиться к работе проще. Во-вторых, я поняла, что остаться без работы мне не показалось концом света. Я не ныла, как мой коллега А., не перебирала в голове все возможности в нахождении себе применения. Незнаю, почему. Не отвечу даже самой себе. Мне просто не было страшно. Мне было спокойно. Такое ощущение, как будто это была своего рода проверка «на вшивость». Мне кажется, что запаникуй я тогда, я бы получила сполна от Жизни. Но я, почему то, была уверена, что в марте месяце я уже опять выйду на работу. Я подумала, что если нашелся один такой «любитель острых ощущений», по типу моего шефа, то обязательно найдется и еще один, который захочет «пощекотать» себе нервы новой секретаршей, совершенно ни черта не понимающей в жизни Германии. А, может, и не один! А до этого времени я обещала Ольге, что буду помогать ей в магазине разбирать ее товар, ставить ценники, отправлять то, что вернули.
Я так была поглощена все эти месяцы своим «интегрированием» в архитектурное бюро, что совсем забросила ребенка. Я даже не могу себе представить, во что мне обойдутся эти пять месяцев. Мне казалось, что он – ребенок, вникнет и вольется без проблем. Я ошибалась. Я просто не видела. Первый раз я услышала об этом, когда его учительница захотела поговорить со мной и стала рассказывать, как она, иногда используя три языка, пыталась донести до него тему или задание. А теперь мне уже не надо никого слушать, я вижу это каждый день дома: его нервозность, обиды, поведение. Я помню, ка коднажды утром за завтраком он задал мне вопрос, который заставил повиснуть руку с бутербродом в воздухе, так и не дойдя до рта: «Мама, а когда я буду белым?» Он жаловался, что его обзывают китайцем, не дают ему играть. Но я опять куда-то бежала и не могла остановиться. Я пыталась ему объяснить, что не могу, к сожалению, вместо него строить отношения с друзьями. Я пыталась его защитить, но что я могла сказать на своем ломанном тогда немецком? Мне самой даже както не хотелось ставить собственного ребенка под насмешки других детей: ведь они бывают очень жестокими. Но как-то все это перемололось и осталось позади простым штрихом и я верю, что у меня хватит сил найти опять с ним то понимание, которое когда-то было между нами.
Но вот я все-таки вернулась на свое прежнее рабочее место. По новой схеме меня взяли на 30часовую рабочую неделю, вместо 40. Оказывается, это такое счастье работать на два часа меньше! Я выхожу с работы и не могу скрыть радостную улыбку: еще светло, тепло и времени полно. Два часа! Всего каких-то два часа!!! И жить охота! И весна рядом! И столько уже всего пройдено! И я могу позволить себе вечерами погонять балду, расслабиться и просто ничего не делать. А может быть, я все таки буду приезжать в город, брать билет на автобус и просто кататься по всем направлениям, изучая улицы, повороты, здания.
Так закончилась первая часть многосерийного фильма-триллера и сейчас время рекламной паузы – у меня заслуженный отпуск, который уже подошел к концу. Что будет дальше, предсказать пока не берусь, но, вероятно, ТАК сложно уже не будет. Я перечитывала свои первые впечатления и улыбалась: вероятно пройдет еще 5 -8 месяцев и я буду улыбаться над этим письмом точно также, как знать? Так что, как видно Германия - это не только красивые и дорогие машины и хорошие автобаны, не только евро и госпожа Меркель. Германия научила меня бороться со страхами, она научила меня ездить в темноте и по гололеду – ведь я еще с лета у всех выспрашивала, как обстоят дела зимой с дорогами. Она заставила меня многое в себе перебороть и пересмотреть. Она... она много чему еще меня научила. Здесь можно открыть для себя очень много правильного и продуманного, сделанного и рассчитанного на человека, страна, в которой ты чувствуешь себя действительно Человеком. Да, Германия отхлестала меня по полной за эти 11 месяцев пребывания тут. Но я не в обиде на нее за это, потому что она этого стОит!