Как мне делали резекцию (подпиливание корня) зуба

Зубы... как они любят болеть, особенно, когда этого от них не ждешь! Попив пару дней таблетки от боли, я все-таки решила обратиться к врачу. Поскольку я позвонила и сообщила об острой боли, время назначили сразу. Врач сделала рентген и участливо покачала головой: помочь ничем не могу, все гораздо сложнее, выходящее за рамки моих услуг, обратитесь к другому врачу. Дала два адреса, из которых я выбрала тот, что находился поближе к дому.
Среди знакомых тут же началась мышинная возня, народ предлагал своих врачей, знакомых, рассказывал всевозможные истории. Но ехать ни в Дрезден, ни в Халле мне не хотелось: города, находящиеся в полуторе часе езды никак не вписывались в мой график. Во-первых, одним осмотром не обойдешься, а во-вторых, ехать самой за рулем после предполагаемой операции такой неблизкий путь совсем не представлялось привлекательным.

Частный врачебный кабинет, в которой я обратилась, был очень красивым. На стенах висели какие-то необыкновенные замысловатые коллажи, в необыкновенных вазах были необыкновенные экибаны, все было очень красиво и со вкусом оформлено. Я была довольна тем, что пришла именно сюда. Через пару минут меня пригласили в кабинет врача. Вошла немного бесцветная дама, посмотрела на мой рентген и отправила меня на панорамный снимок, который потом очень долго рассматривала, терла глаза, заглядывала ко мне в рот. Что-то мне не нравилось в ней, равно как и ей во мне. Я видела, как ее раздражает мой русский акцент. В итоге мы договорились, что ей требуется время на телефонный разговор с моим первым врачом и на обдумывание и я должна буду позвонить в такой-то день узнать результат решения. Позвонив, я была необыкновенно рада, что на данном этапе она мне ничего делать не будет и мне надо возвращаться к моему первому врачу. Да и зубная боль, вроде как, прекратилась. Я уже, как обычно, хотела поставить точку на этом месте, но... почему-то не поставила. Моя первая тетенька, такая приятная врач, назначила мне время на удаление одного из зубов, расставание с которым все-таки пришлось пережить. А дальше требовалось хирургическое вмешательство того врача, контакта с которым нам так и не удалось установить. Но я в тот момент даже и не думала о ней. В общем и целом, зуб был успешно удален, второй вскрыт и пришло время опять обращаться к "неконтактному" врачу. Назначили время. Я опять с удовольствием пришла в ее очень со вкусом оформленный офис. Меня долго не провожали в кабинет, хотя мне казалось по доносящимся звукам, что они там просто пьют кофе. После моего расположения в кабинете, вошла очень приятная дама, с темными волосами и такая вся мягкая и уютная. мне так захотелось, чтобы именно она была врачом. у меня мелькнула мысль: а вдруг тут два врача? А вдруг та бесцветная дама просто тогда случайно, вместо врача, приняла меня? Но, это все оказалось только мыслями и в кабинет опять вошла та самая "неконтактная" врач. Я все надеялась и успокаивала себя, что все мои ощущения неприятия в первый раз были просто случайностью, что все на самом деле совсем не так, что она не питает ко мне абсолютно никаких отрицательных эмоций. К сожалению, все оказалось как раз с точностью наоборот. Я опять заметила, как она нахмурилась, услышав мой акцент (или голос?), я почувствовала каждой порой своей кожи, что я ей просто неприятна. Она вроде стала что-то делать с зубом, промывать каналы, но мне казалось, что делала это так, чтобы, не дай Бог, не коснуться меня. Тем не менее, время на операцию мне назначили. Ушла я от нее подавленная. Ночью очень долго не могла уснуть: почему то всю ночь я вспоминала отрывки увиденных когда-то в далеком детстве, уже сейчас и не помню из каких, отрывки и эпизоды фильмов про войну, немцев, гестапо... Ужас, да? Но эта дама навеяла на меня именно такие настолько неприятные чувства. Я почему-то представляла себе, с каким она удовольсвтвием будет резать меня, отпиливать корни и потом зашивать, совершенно не заботясь о том, что я чувствую при этом, больно ли мне? Я предполагаю, как легко делать больно, когда ты не имеешь ни грамма сочувствия к человеку, когда он утебя не вызывает никаких положительных эмоций. Может, я и перегнула, но это было именно то, что я на тот момент чувствовала. Утром я встала с готовым решением искать другого врача. Все-таки я за то, что пациент должен верить и доверять врачу. Я понимала в тот момент все: и что я не немка, и что цвет кожи у меня не белый, а оливковый, а цвет волос - черный, вместо привычного блонда, и что уменя акцент, и что говорю я с ошибками. Наверное, меня было за что невзлюбить. Но я все-таки человек, даже, если я и родилась не немкой! И мои зубы для меня такое же богатство, как и для любого немца...

Утром я позвонила тому другому врачу, адрес которого мне дала моя первая тетенька, но которого я забраковала в виду его более дальнего нахождения от дома. Время мне назначили только через неделю, а все мои документы остались у "неконтактного" врача. Мы долго думали, как бы безболезненно забрать их. Но, придя туда мне все равно пришлось пройти эту не совсем приятную процедуру объяснения почему я решила поменять врача. Сказать открыто мне было как-то не по-себе. Ну и что я могла сказать? Что я всю ночь представляла себя в камере гестапо, вместо современного, прекрасно оборудованного кресла в шикарном стоматологическом офисе? Пришлось наплести, что меня некому будет забрать после операции, а у того врача рядом работает моя подруга, которая обещала позаботиться обо мне.

Другой врач - мужчина - заставил заставил меня долго ждать. Вообще-то, они тут так четко планируют время, что придя и обнаружив двух девушек, я немного расстроилась. У зубного врача не в хлебном магазине, ждать придется долго, а так неохота. После меня пришло еще человек 5 и я с ужасом наблюдала за тем, что свободных стульев становится все меньше. Наконец, меня вызвали. Врач - приятный молодой мужчина даже не усадил меня в кресло, а пожелал послушать меня за столом, оказался полной противоположностью предыдущей дамы. Он был просто несказанно рад моему русскому акценту! Мало того, выяснилось, что он еще и учился в Москве! В институте микробиологии (если мне не изменяет память), которых, как я поняла из его слов только два: один в Сорбонне, один в Москве. Выяснилось, что он и живет в том же городке, где и я. Он с упоением рассказывал, периодически вставляя русски слова про времена в Москве, про то, что он вовремя оттуда слинял и ему не понадобилось подтверждать свой диплом и т.д. Сказал, что мой снимок ему ни о чем ни говорит и он сделает свой. Ндааа, насколько техника ушла вперед, я могла оценить по достоинству, находясь в его частном кабинете. Мне сделали цифровой рентген, с которым он "поиграл" немного и сделал неутешительный вывод: "казнить (т.е. удалить), помиловать нельзя (т.е. оперировать)". Я была в шоке. На все мои защищающиеся блеяния он размахивал руками, говорил о вредных бактериях в моем организме, об их вреде и отрицательном действии и на мозг, и на сердце, и на почки и т.д. Был неумолим, тут же сунул мне под нос стоимость имплантанта, который потребуется вместо зуба. Он был весь такой самоуверенный, размашистый, что я поневоле вспомнила мамины слова (мужчины, прошу прощения): "Не обращайся за помошью к мужчинам-хирургам, они все мясники. Им лишь бы резать". Весь мой подъем от его признания меня как иностранки как рукой сняло. Меня не устраивала ни цена, ни его решение. Причем, можно догадаться, что к показанной цене наверняка добавится еще вот, а потом вот еще это и еще вот за то. К тому же, не совсем понятно, приживется "инородное тело" и сколько еще боли и страданий придется перенести?! Я решила срочно проконсультироваться со своим самым первым врачом. Опять начались бессоные ночи, бесконечные подсчеты, цифры... как ни странно, но такая приятная тетенька в этом случае оказалась очень холодной. Я тут же почувствовала стену между нами. Собственно, мне просто хотелось услышать ее мнение: стоит или не стоит спасать зуб? Может, он действительно, настолько уже не жизнеспособный, что и держаться за него не стоит? Но от тетеньки повеяло холодом, она молчала, сразу отстранясь, не склоняясь ни в одну из сторон и говорила, что зубы мои и решение принимать мне. Даа, такого поворота событий я не ожидала никак, расплакалась и почувствовала себя такой одинокой во всем белом свете!

Сестра мне дала дельный совет: поговорить со своим врачом в Ташкенте. Он попросил снимки, которые я все-таки, долго мучаясь, умудрилась сфотографировать. Опять начались поиски, опять подключились все мыслимые и не совсем знакомые, не знакомые, коллеги... Здесь не трудно найти врача - их полно. Здесь трудно попасть к врачу! Новый врач означал еще неделю ожидания. И это только для первого приема. А когда тебе назначат операцию - дело совсем непонятное, могут и через месяц назначить! Ждать мне не хотелось, все манипуляции были проделаны давно, зуб вскрыт и чем дольше он находится он в таком состоянии, тем меньше шансы на его спасение. Примерно в это же время мой муж, с кем-то разговаривая, услышал еще про одного врача, профессора, находящего от нас, в общем-то, в пределах позволительной досягаемости. Позвонив туда мне сразу же дали время. На работе разрешили опоздать на час (не подумайте, потом не пришлось остаться на час дольше после работы). Пришлось попотеть в поисках профессорского кабинета и обратиться к кому-то. Этот кто-то мне сказал, что такой улицы уже не существует, но если я к профессору, то он находится вон в том доме. Прекрасненько! Я даже не успела удивиться, что такой улицы не существует. Открыв дверь, я тут же напоролась на другую дверь, на которой было написано "Комната ожидания". Стулья, столик с журналами, вешалка - все, как положено. Только ни души и двери все закрыты. Дальше по коридору было еще несколько дверей, одна из которых выходила на улицу с другой стороны и где какие-то работяги сказали, что мне надо к профессору туда, откуда я, собственно, и зашла. В общем, поблуждав я решила все-таки расстаться с 19 центами и позвонить с мобильника. Оказалось - не казалось, все правильно. Только у профессора нет места на приемную. У меня забрали мои бумажки и усадили перед дверью, где принимал он сам и я почему-то так сильно захотела, чтобы именно он мне сделал операцию! Через какое-то время вышла медсестра и сказала, чтобы я прочитала буклетик, в котором описано все очень подробно что меня ожидает, почему это делают и что я должна ожидать и могу спокойно после прочтения стучать в кабинет. Профессор оказался ну очень приятным пожилым человеком! Все посмотрел, сказал "ТОлько оперировать! зачем удалять? Всегда успеете", чем еще больше расположил меня к себе. Наверное, все-таки внутренее мне очень хотелось оставить зуб, хоть какой он ненадежный был. Отдал должное моему немецкому языку, чему я была несказанно рада! Он так кокетливо, по-стариковски со мной заигрывал, а я, честно говоря, как уехала, так и не никак не могу вспомнить ни одного заигрывания здесь, что я тут же, не колеблясь, выбрала день операции и убежала окрыленная на работу. Единственное, что меня смущало: возраст. Он был старенький. Не могу точно определить его возраст, в Германии вообще возраст не определяется, можно только поделить людей на группы До... и После... Так вот, он был явно пенсионного возраста, явно после 70. Раз он принимал только до обеда, то об этом не трудно догадаться. И раз у него частный кабинет, а не клиника. Можно даже предположить,что даже далеко за 70 (В Германии ВСЕ выходят на пенсию в 67 лет (а раньше в 65) и работают после выхода на пенсию не многие - не положено, если только частная практика или сам себе нашел, биржа труда при этом не помощник уже). Кроме возраста меня смущало еще и то, что он закрывал все время глаза. Когда он решил примериться к моим зубам, то повернул голову не в ту сторону; не хотел послушать меня, когда я пыталась сказать ему, что у меня уже есть тот снимок, который он меня просит опять повторно сделать. В общем, все это вместе взятое меня немного настораживало. 100% спокойной и удовлетворенной я, все-таки, не была...

Опять первая тетенька, опять прием, опять вопросы. Но она так бурно и радостно отреагировала, услышав фамилию профессора, что мои сомнения чуток рассеялись. Когда я высказала свои опасения по поводу его возраста, она парировала его огромным опытом. Меня, правда, успокаивал еще тот момент, что Германия - страна законов и если бы что-то было бы не то в его практике, если бы была бы хоть одна жалоба на него, если бы унего действительно тряслись руки или закрывались бы глаза во время операции, то его бы точно не доспустили бы к операциям и к практике вообще! Это меня успокаивало даже еще больше, чем его огромный опыт. Но я пока еще ни разу ни с чем подобным не сталкивалась, поэтому немного сомнения меня все-таки одолевали.

Но вот день операции настал. На работе мои шефы высказали кучу недовольства. но что поделать? Это должно быть сделано! К нему я приехала немного взвинченная. Зайдя в кабинет я просто была шокирована преображениями профессора: никакого кокетства, никаких шуток и улыбок, никаких закрывающихся глаз! Я увидела человека очень собранного, делового, знающего себе и своим знаниям цену. Я просто, простите, обалдела! Как-то я все равно ожидала, что он сейчас начнет мне улыбаться, шутить, что-то гооврить, но, поскольку, ничего такого не происходило, а скорее, наоборот, то я не выдержала и разревелась. Я, признаюсь честно, все еще сомневалась немного, правильное ли я решение приняла, что решила сохранить зуб, что выбрала именно этого врача, вдобавок еще и увидела простой шприц, которым он собирался мне делать анестезию, вместо современного, какого-то стального с тонюююсенькой иголочкой (он называется каким-то словом, но я не помню его), который мои сомнения опять разбудил. Но тут я услышала его голос, полный силы и мощи, голос очень уверенного человека, достигшего много в жизни. Я была просто потрясена. Не знаю, чем именно. Я сама росла среди большого количества профессоров, доцентов и кандидатов наук. Я ни в коем случае не хочу умалять их достоинств, но быть профессором в Германии, как мне показалось в тот момент - дело совсем другое. (Может, я не права, но я пишу о личных мыслях и переживаниях, так что прошу простить меня). Я перевспоминала всех виденных мною врачей в моей родной стране, я вспомнила, как мы гонялись за тем, чтобы попасть к кому-то или кому-то: к известной фамилии или к званию. К профессору попасть было высшем пилотажем: чувствовал себя сразу человеком чуть ли не голубой крови. Искали вечно знакомых, знакомых знакомых, тех, кто хоть как-то мог посодействовать в приеме профессором. Ты ему рассказываешь обо всех своих родственниках, чуть ли не все генеалогическое древо, лишь бы он тебя принял как подобает, лишь бы не сделал больно и не допустил ошибки. А тут... тут на твоей стороне только закон. Но как это греет душу!!! ты понимаешь, что раз он оперирует, значит он несет ответственность за свои действия и никакие его родственники в полиции, прокуратуре, адвокатуре, немецком "хокимияте" никому не помогут: ни тебе, ни ему. В общем и целом, мне стало понятно, что профессор нервничает, и, вероятно, даже больше меня. От него зависит исход операции, не от меня. От его умения и спокойствия зависит его дальнейшая практическая деятельность, не от меня. А если я сейчас разволнуюсь, то непонятно, как себя поведу. Он стал мне говорить, что мы, пациенты, не слушаем врачей. Потом по любому поводу бежим к адвокатам и делаем виновными врачей. Мне было непритяно это слышать. Во-первых, моя мама тоже оперировала: я еще помню ее рассказы и я всегда даю врачам право на ошибку - они такие же люди, как и все остальные. И потом, не всегда все зависит от врачей, каждый случай, равно как и каждый человек - индивидуальность. У меня к нему с этой стороны не было абсолютно никаких претензий. А во-вторых, я его ОЧЕНЬ уважала и мне была неприятна мысль, что у него может быть в голове идея того, что я обращусь к адвокату. А здесь тебя адвокаты быстренько могут либо ободрать как липку, либо лишить практики вообще. А я могла себе представить, как дорожит он своим частным кабинетом. Быть профессором и на старости лет остаться за бортом - пережить это не каждому дается. Факт тот, что его слова об адвокате подействовали на меня как валерьянка: я сразу успокоилась, сложила руки, как он просил, повернула голову, как просил и... закрыла глаза. Я, дочь хирурга, у которой скальпели, всевозможные зажимы, корцанги и зеркала заменяли в детстве игры в кукол на игры во врачей (хотя и с куклами), решила, что мне лучше ничего не видеть. Я представила себе, как сейчас перед моим носом будут мелькать окровавленные инструменты, томпоны, бормашина и решила, что можно обойтись и малой кровью: ничего не видеть. Глаза я открыла только тогда, когда он меня зашивал...

Выйдя из кабинета с хладоэлементом у щеки, я увидела пару ждущих пациентов. Попыталась им сказать "Не пугайтесь", как в ответ услышала: "Я вчера (позавчера) тоже такой же был". Я поняла, что профессор еще ого-го какой! Оперирует, видимо, каждый день! В общем-то, для него это рутина, но и хороший тренинг, чтобы не потерять навык. Мне не разрешили уехать сразу, потому что, меня некому было забрать, а садиться за руль сразу после операции нежелательно. Причем, замечу, что очень сильного отека у меня не было, была припухлость, которая через пару дней превратилась только в небольшую помеху во рту. И я видела девушку на пятый день после операции, которая ездила к очень крутому врачу аж в Дрезден! На нее было страшно смотреть: я была такой же в день операции, но не более того.

На следующий день мне нужно было посетить моего профессора опять. Я открыла дверь и увидела опять того же самого улыбающегося, заигрывающего, с закрывающимися глазами человека! Но я была ТАК рада, что все-таки решилась и зуб спасти, и к нему попасть! В этот раз мне пришлось пару минут постоять за дверью, пока меня пригласят в кабинет и у меня была замечательная возможность поразглядывать плакаты, висящие на стенах. То, что я там увидела добавило только мне плюсов за мой выбор и уважения профессору. Оказывается, он занимался проблемой рака языка, там были просто ужасающие картинки, из которых он сотворил чудеса. Были плакаты нескольких всемирных конгрессов, посвященных челюстно-лицевой хирургии, на которых он, видимо, принимал участие. Все плакаты были выполнены на английском языке. Жаль, что профессор не сможет прочитать мой опус, но мне будет бесконечно жаль, если ему когда-нибудь все-таки придется прекратить практику и десятки больных будут бегать в поисках опытных хирургов...